Комната изнутри оказалась довольно тесной. Здесь было окно с приваренными с внутренней стороны толстыми решётками, узкая и рассохшаяся кровать, застланная серый, расползающимся по швам бельём, тумбочка с потрескавшимся, облезающим лаком... и картины. Большую часть пространства занимали они. Висели на стенах, стояли, прислонённые к стенам, громоздились на тумбочке... В центре комнаты, обращённый к окну (так что от двери холста не видно) стоял мольберт, и к нему тоже были прислонены картины без рам. Чуть более половины из них были чистым абстракционизмом, другие - более или менее фигуративными, хотя с явственно экспрессионистским оттенком, отнюдь не реалистические... И во всех случаях дрожащие, извивающиеся линии, грязные и в то же время яркие, контрастные цвета, пятна, искажённые очертания - каждая картина выглядела будто застывший немой крик. Удивительным образом Саван не сделал полотна менее яркими - Томасу показалось даже, что некоторые из них в Мире Теней были более выразительны, чем с точки зрения смертных. И на всем этом лежала лёгкая патина Забвения...
В комнате присутствовала также и хозяйка - или, по крайней мере, кто-то - Томас сумел ощутить это присутствие, но не рассмотреть Быстрого сквозь Саван...
-Не правда ли, она замечательно талантливая девочка? Моя отрада! Такая чувствительная! - воскликнул восторженно за его спиной Отто, вошедший следом.